— Договорились, — бросил он и протянул руку. Бартлетт пожал её.

— Прекрасно. Все это строго между нами?

— Да.

— Куда вам перевести два миллиона?

— Банк Швейцарии и Цюриха в Цюрихе, счет номер один восемь один восемь один девять. — Горнт сунул руку в карман, обратив внимание, что пальцы дрожат. — Я вам его запишу.

— Не нужно. Счет на ваше имя?

— Боже упаси, нет! «Канберра лимитед».

— «Канберра лимитед» стала на два миллиона богаче! А через три дня, если повезет, вы будете тайбанем Благородного Дома. Как вам это? — Бартлетт открыл дверь и выбрался из машины. — Пока.

— Подождите, — испугался Горнт. — Я подброшу вас, ку...

— Нет, спасибо. Мне нужно позвонить. К тому же в девять пятнадцать у меня интервью с вашей подружкой Орландой, мисс Рамуш. Я подумал: что тут страшного? Пусть будет интервью. Потом, может, поброжу, пофотографирую. — Он весело махнул рукой и пошёл прочь.

Горнт вытер с ладоней пот. Прежде чем уехать из клуба, он сделал звонок Орланде, чтобы та позвонила Бартлетту и назначила свидание.

«Очень хорошо, — думал он, ещё не оправившись от шока. — Орланда присмотрит за ним, когда они станут любовниками, а они ими станут, и Кейси тут не преграда. Для Орланды ставки слишком высоки».

Он провожал Бартлетта взглядом и завидовал ему. Через несколько мгновений американец затерялся в ваньчайской толпе.

Горнт вдруг ощутил страшную усталость. «Слишком все это в точку, слишком здорово, слишком легко. И все же... и все же!» Трясущимися пальцами он достал сигарету и закурил. «Откуда у Бартлетта документы?»

Взгляд неумолимо возвращался к Пику. Горнт был одержим Большим Домом и огромной ненавистью, заставившей снова вспомнить предков: сэра Моргана Брока, которого Струаны разорили, Горта Брока, убитого Дирком Струаном, Тайлера Брока, преданного собственной дочерью. Сам того не желая, он вновь повторил клятву мести, которую принес отцу, а его отец дал своему — и так до сэра Моргана Брока. Оставшись без гроша в кармане, разоренный собственной сестрой, «Каргой» Струан, сэр Морган, парализованный, тень человека, умолял от имени всех призраков семьи Брок отомстить Благородному Дому и всем потомкам самого гнусного человека, который когда-либо жил на земле.

«О боги, дайте сил, — молил Квиллан Горнт. — Пусть окажется, что американец говорит правду. Я отомщу».

28

10:50

Абердин изнывал под лучами солнца, которые пробивались сквозь тонкую пелену туч. Стояла душная липкая жара: девяносто два градуса по Фаренгейту [161] при девяноста процентах влажности. Было время отлива, и тягостное напряжение дня усугублялось вонью гниющих водорослей и отбросов на обнажившихся отмелях.

Пять с лишним сотен угрюмых, нетерпеливых людей, плотно прижатых друг к другу, старались просочиться через огороженный барьерами узкий проход в абердинский филиал «Хо-Пак». Полиция позаботилась, чтобы одновременно пройти по нему мог лишь один человек. Мужчины и женщины всех возрастов, некоторые с грудными детьми, беспрестанно толкали друг друга, никто не желал ждать своей очереди, все старались продвинуться хоть на дюйм вперед, чтобы добраться до начала.

— Только посмотри на этих болванов проклятых, — ворчал главный инспектор Дональд С. С. Смит. — Выстроились бы по одному, не толпясь, и попали бы вовнутрь быстрее, а мы могли бы оставить здесь одного полицейского наблюдать за порядком, а сами отправились бы на ланч и не вызывали бы взвод по борьбе с беспорядками. Выполняйте!

— Есть, сэр, — вежливо ответил главный сержант Мок.

«Айийя, — думал он, шагая к патрульной машине, — бедный дурачок так до сих пор и не понял, что мы, китайцы, не тупые чужеземные дьяволы и не дьяволы из-за Восточного моря, которые будут часами терпеливо стоять в очереди. О нет, мы люди цивилизованные и разбираемся в жизни, а в ней всегда каждый за себя».

Он включил полицейский передатчик.

— Это главный сержант Мок! Главный инспектор приказал срочно направить сюда взвод по борьбе с беспорядками. Займите место сразу за рыбным рынком, но поддерживайте контакт!

— Есть, сэр.

Вздохнув, Мок закурил. Заграждения были поставлены и на другой стороне улицы, у входов в абердинские филиалы «Блэкс» и «Виктории», а также за углом, у банка «Цзин просперити». Форма цвета хаки, отутюженная так, что о складки можно порезаться, оставалась опрятной, но под мышками выступили пятна от пота. Он был очень озабочен. Толпа таила в себе грозную опасность, а повторения вчерашнего не хотелось. Сержант был уверен, что, если банк закроется до трех, вкладчики просто разнесут филиал. Он знал, что первым выбил бы дверь, если бы там оставались его деньги. «Айийя», — воскликнул он про себя, довольный, что благодаря авторитету Змеи полицейские получили сегодня утром все свои вклады до последнего пенни.

— Чтоб их, все эти банки! — пробормотал Мок. — Боги, сделайте так, чтобы «Хо-Пак» рассчитался со всеми своими клиентами сегодня! Пусть обанкротится завтра! Завтра у меня выходной, так что пусть это случится завтра! — Он затушил сигарету.

— Главный сержант?

— Да?

— Взгляните вон туда! — сказал, торопливо подходя к нему, энергичный и молодой, чуть старше двадцати, в очках, детектив в штатском. — У банка «Виктория». Пожилая женщина. Старая ама.

— Где? О, да, вижу.

Мок понаблюдал за ней, но ничего странного не заметил. И тут она торопливо пробралась через толпу, что-то прошептала на ухо молодому здоровяку в джинсах, который стоял, прислонившись к перилам, и указала на старика, только что вышедшего из банка. Молодец тут же неторопливо направился за ним, а старая ама стала протискиваться, бранясь и толкаясь, обратно к началу ограждения, откуда было видно, кто входит в банк и выходит из него.

— Это уже третий раз, сэр, — пояснил детектив. — Старая ама указывает этому детине человека, только что вышедшего из банка, и тот увязывается следом. А через несколько минут возвращается. Уже третий раз.

Я видел, как однажды этот громила что-то передавал старухе. Думаю, это были деньги.

— Хорошо! Молодец, Очкарик У. Должно быть, кто-то из триад занимается вымогательством. Старая карга, по всей видимости, его мать. Ступай за этим молодым подонком, а я перехвачу его с другой стороны. Смотри, чтобы тебя не заметили!

Главный сержант Мок свернул за угол, прошел по шумному переулку, где было полно ларьков и уличных торговцев, осторожно передвигаясь через толпу. Нырнув в следующую улочку, он успел увидеть, как тот самый старик передает деньги. Он подождал, пока У блокирует другой конец улочки, а потом, тяжело ступая, прошел вперед.

— Что здесь происходит?

— Что? А? Ничего, совсем ничего, — нервно проговорил старик. Пот градом катил у него по лицу. — Что такое? Я ничего не сделал!

— Почему ты передал этому молодому человеку деньги, хеш? Я видел, как ты передавал ему деньги!

Молодой громила нагло уставился на Мока. Чего бояться Рябому Цзиню, одному из Вервольфов, которые держат в страхе весь Гонконг?

— Он что, пристает к тебе? Пытается вымогать деньги? Рожа у него разбойничья. Триады?

— Ох! Я... я... я был должен ему пятьсот долларов. Я только что вышел из банка и заплатил ему. — Было видно, что старик страшно напуган, тем не менее он отчаянно пытался выгородить вымогателя: — Он мой родственник.

Начала собираться толпа. Кто-то отхаркнулся и сплюнул.

— Чего это ты так взмок?

— Да ети все боги всех свиней! Жарко ведь! Все потеют. Все!

— Правильно, так его и так, — сказали из толпы.

Мок перенес внимание на молодого человека, который с вызывающим видом ждал.

— Как тебя зовут?

— Шестой Сын Вонг!

— Ложь! Выверни карманы!

— Я, я ничего не сделал! Я знаю закон. Вы не можете обыскивать людей без ордер...

Одно резкое движение — и Мок уже держал вывернутую руку молодца железной хваткой, а тот скулил. Толпа разразилась смехом. Но тут же замолчала, когда появившийся ниоткуда Очкарик У стал обыскивать громилу. Мок держал Рябого Цзиня как в тисках. Ещё одна волна беспокойства прокатилась по скопищу зевак при виде свернутых трубочкой банкнот и мелочи.