— Боже, Алексей, придержи эту тварь!

— Лучше уйди с дороги, ublyudok, — пробормотал Травкин, ощущая коленями неуместный трепет, охвативший Ноубл Стар.

Стремена у него были короткие [325] , и он сидел в седле высоко, сливаясь с лошадью в одно целое. «Наверное, тренер Пайлот Фиша смазал грудь и бока жеребцу его выделениями, чтобы взволновать кобылок. Старый трюк, очень старый».

— Давайте, джентльмены! — зычно крикнул стартер. — Заводите лошадей по боксам!

Несколько всадников и лошадей уже были там. Баттерскотч Лэсс, гнедая кобыла, для многих ещё фаворит, била копытом, раздувая ноздри, и от волнения, вызванного предстоящим забегом и близостью жеребца, то и дело вздрагивала. Она занимала восьмой бокс от ограждения. Пайлот Фиш входил в первый, у самого стартового столба. Уиннинг Билли отвели третий бокс, между Стрит Вендором и Голден Леди, и внимание мерина разрывалось между их запахами и наглым вызовом жеребца. Прежде чем створки ворот закрылись за ним, он попятился, вышел из бокса и, почуяв свободу, стал грызть мундштук и поводья, яростно мотать головой, кружась на скользком дерне, как танцор, и чуть не столкнулся с Ноубл Стар, которая ловко ушла в сторону.

— Алексей, давай! — крикнул стартер. — Поторопись!

— Сейчас-сейчас, — откликнулся Травкин, но не спешил. Хорошо зная нрав Ноубл Стар, он направил большую дрожащую гнедую кобылку подальше от жеребца, позволив ей погарцевать с развевающимся на ветру хвостом. — Давай полегоньку, дорогуша, — ласково проговорил он по-русски, желая потянуть время и вывести остальных из равновесия: его лошадь единственная ещё не зашла в ворота.

На востоке небо осветила вспышка молнии, но Травкин не обратил никакого внимания ни на неё, ни на зловещий раскат грома. Дождь, который раньше только моросил, полил сильнее.

Русский весь был сосредоточен на одном. Сразу после взвешивания к нему подкатился один из жокеев.

— Мистер Травкин, — тихо проговорил он, — вы не победитель.

— Вот как? Кто сказал? Жокей лишь пожал плечами.

— И кто же победитель? Тот снова пожал плечами.

— Если тренеры и жокеи выбрали победителя заранее, передайте им, что я в такие игры не играю. Никогда этим не занимался, во всяком случае в Гонконге.

— Ваш с Тайбанем Буканир выиграл, и вы должны быть этим довольны.

— Я доволен, но в этом забеге сделаю все, что смогу.

— Ну что ж, имеете право, старина. Я им так и передам.

— Кому это «им»?

Жокей уже ушел, в раздевалке было полно народу, стоял шум, пахло потом. Травкин прекрасно знал, кто такие «они», был знаком с некоторыми из тех, кто время от времени входил в сговор, заранее определяя победителя, но сам никогда в этом не участвовал. Не потому, что был честнее остальных. Или менее бесчестным. Просто потребности его были невелики, предрешенный исход не вызывал в нем ничего, кроме брезгливой скуки, а деньги не доставляли удовольствия.

Стартер уже нервничал.

— Заводи, Алексей! Быстрее!

Од послушно дал шпоры и завел Ноубл Стар в бокс. Ворота за ней захлопнулись. На миг все замерли. Теперь участники забега ждали команды.

66

16:00

Каждый в своем боксе, жокеи вцепились в гривы лошадей, все нервничали, а те, кто был в курсе, готовились взять Ноубл Стар в «коробочку». Ворота распахнулись, и через мгновение все восемь участников, сбившись в кучу, уже мчали бешеным галопом по короткому отрезку прямой: вот они миновали финишный столб, вот вписались в первый поворот. Высоко согнувшись в седлах, все наездники шли бок о бок, почти касаясь — а некоторые и касались — друг друга, лошади набирали мах, проскочив первую часть поворота, после которого, покрыв четверть дистанции, они выходили на дальнюю прямую. Пайлот Фиш держался у ограждения, он уже вырвался вперед на полкорпуса; Баттерскотч Лэсс занимала хорошую позицию, но ещё не выкладывалась; рядом с ней Уиннинг Билли немного отставал от Ноубл Стар, скакавшей по внешней бровке, и не давал остальным занять место получше. Жокеи понимали, что все бинокли сейчас наведены на них, поэтому, если уж берешься кого-то удерживать или оттеснять, делать это нужно ловко и осторожно. Каждый был предупрежден, что на кону миллионы и оплошность может стоить будущего.

Они с грохотом прошли поворот. В отстававших летели комки грязи, и ход был очень скверный. Выйдя из поворота на прямую и расталкивая друг друга, чтобы занять позицию получше, они устремились вперед более широким махом, запах пота одинаково возбуждал и лошадей, и седоков. Закусивший удила Уиннинг Билли догнал Баттерскотч Лэсс и шёл рядом, теперь уже он отставал от Пайлот Фиша всего на полкорпуса и бежал хорошо. Остальные двигались плотной группой, ожидая благоприятного момента, чтобы уйти в отрыв. Вот Баттерскотч Лэсс, почуяв шпоры, рванулась вперед, обошла Пайлот Фиша, немного поотстала и вновь опередила жеребца, который по-прежнему жался к ограждению.

Травкин умело придерживал свою кобылку в хвосте группы, на внешней бровке, потом дал шпоры, послав её вперед, и приблизился к лидерам, приведя за собой всех остальных и чуть не столкнувшись с Лохинваром. Дождь усилился и хлестал по глазам, уже болели от напряжения ноги, особенно колени. Когда всадники на всем скаку вылетели из прямой в поворот, между ними было меньше корпуса. Поворот был дальний, все сбились очень плотно, чтобы срезать угол, и тут взявшийся ниоткуда хлыст ужалил запястья Травкина. От неожиданности и боли он на миг ослабил хватку и чуть не потерял равновесие. Через секунду Алексей овладел собой. Кто нанес удар, он не знал, и ему было не до того, потому что он сосредоточился на прохождении поворота при этом ужасном ходе. Ни с того ни с сего серый аутсайдер Кингплей, скакавший у ограждения, почти сразу за Пайлот Фишем, поскользнувшись, споткнулся. Перед глазами его жокея земля перевернулась, он упал вместе с лошадью, врезавшись в ограждение, и увлек за собой ещё двух участников. На трибунах все повскакали с мест.

— Господи, кто это упал?..

— Это не... это Ноубл Стар...

— Нет, не она... Уиннинг Бил...

— Нет, он третий...

— Давай, ради Христа...

В ложе распорядителей поднялся гвалт. Данросс, глядя в бинокль, громко комментировал:

— Упал Кингплей... Кингплей, Стрит Вендор и Голден Леди... Голден Леди поднялась, но, господи, у жокея травма... Кингплею не встать... Он получил повреждение...

— Кто за кем идет, кто за кем?

— Чуть впереди Баттерскотч Лэсс, потом Пайлот Фиш у ограждения, Уиннинг Билли, Ноубл Стар — все идут ровно. Входят в последний поворот, Лэсс впереди на голову, остальные вплотную за ней... — Охваченный возбуждением, Данросс впился глазами в лошадей, сердце у него почти остановилось. — Давай, Алексей... — Его крик смешался с криками остальных, переживала и Кейси, лишь Бартлетт наблюдал за всем этим отстраненно, его мысли витали где-то далеко.

В ложе «Блэкс» Горнт держал бинокль так же твердо и так же сдерживал возбуждение.

— Давай, — бормотал он, глядя, как Блуи Уайт подхлестнул Пайлот Фиша на повороте, как Ноубл Стар сохранила выгодную позицию на внешней бровке, как Уиннинг Билли идет рядом с Лэсс, которая вроде бы чуть вырвалась вперед, но из-за угла поворота было не разглядеть.

Руки Травкина снова ожгла чья-то плеть, однако, не обращая внимания на боль, он ещё немного сократил разрыв на повороте. Пять оставшихся лошадей разделяли какие-то дюймы, а Баттерскотч Лэсс не пускала никого к ограждению.

Блуи Уайт на Пайлот Фише понимал, что близится время для рывка. Десять ярдов, пять, четыре, три, два — пошёл! Они как раз выходили из поворота, и он дал жеребцу плеть. Пайлот Фиш рванулся вперед в дюймах от ограждения, теперь уже явно оторвавшись, потому что Баттерскотч Лэсс почувствовала шпоры и плеть на миг позже. Все жокеи сознавали: или сейчас, или никогда.

Выгнувшись параллельно шее Ноубл Стар, Травкин склонился к её уху и издал казацкий клич. Откликнувшись на первобытный зов, кобылка пошла длинным махом, с раздувающимися ноздрями и пеной изо рта. Теперь пятеро участников уже неслись по прямой, Ноубл Стар по внешней бровке. Уиннинг Билли дюйм за дюймом приближался к Лэсс. Холки у всех были взмылены, вперед вырывались то Лэсс, то Пайлот Фиш, а потом и серый в яблоках мерин Лохинвар сделал заявку на победу, вырвав лидерство у Пайлот Фиша и заняв ближайшую к столбу позицию. Вовсю заработали хлысты и шпоры, и в глазах у всех маячил лишь финишный столб впереди.