— Поговорите с отцом Джона, тайбань, — предложила Клаудиа Чэнь.

— Говорил. Один раз. Больше не буду. В этом виноват не только Джон. Эта дама кого угодно доведет до умопомрачения. — Он ухмыльнулся. — Но я согласен, что разошлась она дальше некуда: на сей раз Джону это будет стоить кольца с изумрудом или, по крайней мере, норкового манто.

Телефон зазвонил снова. Клаудиа подняла трубку:

— Алло, офис тайбаня! Да? О! — Довольное выражение исчезло, и она посуровела. — Минуточку, пожалуйста. — Она ткнула клавишу. — Международный от Хиро Тода из Иокогамы.

Данросс знал, как она относится к Хиро Тода, знал, что она ненавидит японцев и не одобряет связей Благородного Дома с ними. Он тоже не мог простить японцам того, что они творили в Азии во время войны. Как относились к побежденным. К беззащитным. К мужчинам, женщинам, детям. Концлагеря и смерти, которых могло бы и не быть. Как солдат он не имел против них ничего. Ничего. Война есть война.

Сам он воевал с немцами. А Клаудиа провела войну здесь, в Гонконге. Как евразийку, её во время японской оккупации не посадили в тюрьму Стэнли вместе со всеми гражданскими европейцами. Она с сестрой и братом пыталась помогать военнопленным, доставляя тайком в лагерь пищу, медикаменты и деньги. Её схватила кампэйтай, японская военная полиция. С тех пор она не могла иметь детей.

— Сказать, что вас нет? — спросила она.

— Не надо.

Два года назад Данросс вложил огромный капитал в компанию «Тода шиппинг индастриз» из Иокогамы на постройку гигантских балкеров для укрепления флота «Струанз», поредевшего за годы войны. Он выбрал именно эту японскую компанию, потому что качество её продукции было самым высоким, условия она предложила самые выгодные, гарантировала доставку и многое другое, чего не предлагали британские судостроители. И потому ещё, что знал: уже пора забыть.

— Привет, Хиро, — сказал он. Японец ему нравился. — Рад слышать. Как там, в Японии?

— Прошу извинить, что отрываю от дел, тайбань. В Японии все хорошо, только жарко и влажность высокая. Все по-прежнему.

— Как мои суда?

— Отлично, тайбань. Все как договорились. Я хотел лишь сообщить, что буду в Гонконге по делам утром в субботу. Останусь на выходные, а потом лечу дальше в Сингапур, Сидней и назад в Гонконг, чтобы успеть на закрытие нашего контракта. Вы по-прежнему собираетесь в Иокогаму, чтобы присутствовать при спуске на воду обоих судов?

— О да. Да, непременно. Когда вы прилетаете в субботу?

— В одиннадцать десять рейсом «Джапан эрлайнз».

— Я пошлю машину встретить вас. Может, сразу приедете в Хэппи-Вэлли [44] на скачки? Встретимся за ланчем, а потом моя машина доставит вас в отель. Вы будете в «Виктория энд Альберт»?

— На этот раз мы остановимся в «Хилтоне», на гонконгской стороне. Прошу извинить, тайбань, не хочу причинять столько беспокойства, мне так неудобно.

— Пустяки. Вас встретит один из моих людей. Вероятно, Эндрю Гэваллан.

— А, очень хорошо. Что ж, благодарю вас, тайбань. До встречи, извините за причиненное неудобство.

Данросс положил трубку. «Интересно, зачем он звонил на самом деле? Хиро Тода, управляющий директор наиболее бурно развивающегося судостроительного комплекса в Японии, ничего не делает ни с того ни сего или непродуманно».

Данросс размышлял о завершении их сделки по судам и о трех платежах по два миллиона каждый, сроки которых — первое, одиннадцатое, пятнадцатое сентября и остаток в течение девяноста дней — неминуемо приближались. На сегодняшний день у него этих денег не было. Как не было и подписанного договора с фрахтователем, необходимого как обеспечение банковского займа.

— Ничего, — непринужденно произнес он, — все будет замечательно.

— Для них — да. Вы знаете, я не верю им, тайбань. Ни одному.

— Их нельзя винить, Клаудиа. Они лишь пытаются экономическими средствами добиться того, чего не добились средствами военными.

— Своими ценами вытесняя всех с мировых рынков.

— Они работают как черти, получают прибыли и похоронят нас, если мы им это позволим. — Его взгляд тоже посуровел. — Но ведь, в конце концов, Клаудиа, стоит покопаться в прошлом любого англичанина — или шотландца, — и наткнешься на пирата. Если мы будем такими безмозглыми идиотами и допустим, чтобы нас разорили, значит, мы того заслуживаем. Разве не на том стоит Гонконг?

— Но зачем помогать врагам?

— Они были врагами, — добродушно возразил он. — Но всего каких-то двадцать с лишним лет, а наши связи с ними насчитывают столетие. Разве не мы первыми наладили торговлю с Японией? Разве не «Карга» Струан приобрела для нас первый участок земли, выставленный на продажу в Иокогаме в тысяча восемьсот шестидесятом году? Разве не она наказала, что треугольник Китай — Япония — Гонконг должен быть во главе угла политики «Струанз»?

— Да, тайбань, но разве вы не счи...

— Нет, Клаудиа, мы сто лет работали с домами Тода, Касиги, Торанаги, и сейчас компания «Тода шиппинг» очень важна для нас.

Снова зазвонил телефон. Она сняла трубку:

— Да, я ему перезвоню. — Потом, обращаясь к Данроссу: — Это поставщики — по поводу вашего сегодняшнего приема.

— В чем проблема?

— Проблемы никакой, тайбань, просто канючат. Мол, ведь это же двадцатая годовщина свадьбы самого Тайбаня. Будет весь Гонконг, а на весь Гонконг надо произвести впечатление. — Снова телефонный звонок. Она сняла трубку. — А, прекрасно. Соедините... Билл Форстер из Сиднея.

Данросс взял трубку:

— Билл... нет, ты самый верхний в списке. Ты ещё не заключил сделку с «Вулара пропертиз»?.. В чем задержка?.. Меня это не интересует. — Он взглянул на часы. — У вас сейчас самое начало первого. Позвони им немедленно и предложи на пятьдесят австралийских центов больше за акцию, предложение остается в силе до закрытия торгов сегодня. Немедленно созвонись с банком в Сиднее и скажи, чтобы они потребовали у них полной выплаты всех займов сегодня до конца рабочего дня... Это меня волнует меньше всего: они и так уже задержали платежи на тридцать дней. Мне нужен контроль над этой компанией теперь же. Без него наша сделка по чартеру нового балкера распадается, и нам придется начинать все сначала. И закажи билет на четверг на рейс пятьсот сорок три авиакомпании «Кантас». Хочу, чтобы ты прилетел сюда на совещание. — Он положил трубку. — Вызовите Линбара, как только закончится встреча с Чолок. Закажите ему билет в Сидней на пятницу утром, рейс семьсот шестнадцать «Кантас».

— Да, тайбань. — Она сделала пометку и передала ему список. — Это ваши встречи на сегодня.

Он пробежал список глазами. С утра четыре собрания советов директоров дочерних компаний: «Голден ферриз» в десять тридцать, «Струан мотор импортс оф Гонконг» в одиннадцать ровно, «Чжун Ли фудз» в одиннадцать пятнадцать и «Коулун инвестментс» в одиннадцать тридцать. Ланч с Линкольном Бартлеттом и мисс Кейси Чолок с двенадцати сорока до четырнадцати. Ещё собрания советов директоров после полудня. Питер Марлоу в шестнадцать ровно, Филлип Чэнь в шестнадцать двадцать, коктейль у губернатора в восемнадцать часов, прием в честь годовщины его свадьбы начинается в двадцать ноль-ноль, напоминание о звонке Аластэру Струану в Шотландию в двадцать три ноль-ноль и ещё по меньшей мере пятнадцать звонков в течение дня другим людям по всей Азии.

— Кто такой Марлоу?

— Писатель, что остановился в «Вик». Помните, неделю назад он обратился с письменной просьбой о встрече. Собирает материалы для книги о Гонконге.

— Ах да — смахивает на бывшего летчика королевских ВВС.

— Да. Хотите, чтобы я перенесла встречу с ним?

— Нет. Оставьте все как есть, Клаудиа. — Он вынул из заднего кармана тонкий футляр из черной кожи и передал дюжину карточек для заметок, исчерканных его скорописью. — Тут кое-какие телеграммы и телексы, которые нужно отправить немедленно, и заметки для нескольких собраний советов директоров. Соедините меня с Жэнем в Тайбэе, потом с Хэвегиллом в банке, а потом по вашему списку.